Елизавета Баева (г. Бийск)
Большая малая победа
(Документальный очерк)
Он сидел у гастронома на ящике из-под яблок и играл на баяне знакомый мне вальс «На сопках Манчжурии». Просто старик, в старом пиджаке и стоптанных армейских ботинках. Три пожилые женщины слушали его со строгими лицами, а когда старик закончил, молча положили в коробку из-под обуви, стоящую перед ним, деньги. Одна поклонилась, другая истово закрестилась. А я думала. Мало кто в праздничные майские дни вспоминает о другой, малой победе.
Её праздновали только один раз — 3 сентября 1946 года.
А за день до этого на борту американского авианосца «Миссури» в Токийской бухте министр иностранных дел Японии Мамору, начальник японского Генштаба Ёсидзиро и верховный командующий союзными силамина Тихом океане американский генерал Дуглас Макартур подписали акт о безоговорочной капитуляции квантунской армииЯ прочитала об этом в газете, которую хранила долгие годы моя бабушка.Пожелтевшие ветхие листы «Дальневосточной правды» пахли махоркой.
В нашей семье 3 сентября не пекут пирогов, не зовут гостей, не накрывают праздничный стол. Бабушка просит поставить «На сопках Манчжурии» и беззвучно плачет. Её отец, мой прадед, Дубинин Алексей Павлович, сражался на Дальнем Востоке и закончил войну в Корее. Его давно нет в живых: я знаю его только по фотографии. Там он весело улыбается, молодой, кудрявый капитан медицинской службы. Говорят, он не любил рассказывать о войне, а 3 сентября неизменно уходил с утра на рыбалку. И никогда не приносил домой улова. Все в доме знали: он хотел в этот день остаться один со своими воспоминаниями о пережитом. А вспомнить было что.
Войска Первого Дальневосточного фронта продвигались к корейскому городу Мусан. Стрелковая честь, в которой служил мой прадед, шла через узкое горное ущелье. Другого пути не было. Зажатые горами, утомлённые долгим переходом, солдаты не сразу увидели в заросших кустарником скалах небольшие пещеры. Их было так много, как ласточкиных гнёзд, и располагались они высоко над ущельем. Когда раздались первые выстрелы, стало ясно, что в каждой из пещерок укрепленная огневая точка: пулемёты били над самыми головами. Как выяснилось потом, японские камикадзе были прикованы к скалам цепями.
Советские стрелки попали в смертельную ловушку, выхода из которой не было. Прозвучал приказ отстреливаться и продолжать двигаться вперёд. Пригнувшись пониже, советские солдаты стреляли почти вслепую, били наугад и ни на минуту не прекращали движение. Некоторые упали на землю и ползли, стараясь укрыться за камнями. Вскоре почти вся часть была на земле. Японцы вели яростный огонь с двух сторон. От смерти не было никакого спасения. Пули свистели повсюду, бились о камни, обдавая градом острых осколков, которые секли людей не хуже свинца. Но стрелковая часть двигалась к выходу из ущелья и вела ответный огонь. Бой продолжался недолго, но был таким кровопролитным, что немногие остались в живых.
Военврач Алексей Дубинин был среди тех, кто попал в смертельную передрягу. Он вместе со всеми полз сквозь тот пулемётный ад. Солдатская судьба помиловала его в тот раз. На выходе из ущелья Алексей обернулся. То, что он увидел, потрясло: всё пространство между горами было покрыто телами погибших советских солдат. Такое побоище Алексею Дубинину, участвовавшему в боях, бывавшему в военных госпиталях, не доводилось видеть ни разу. Страшный парадокс был в том, что большинство советских солдат погибли не от японских пулеметов: их убили свои же пули, отрикошетившие от скал. Бабушка говорила, что она слышала эту историю от мамы, а та — от самого Алексея. Он прошёл сквозь ущелье смерти, но навсегда осталось раненым его сердце. Его вечной болью он лишь однажды поделился с женой.
Я думаю обо всём этом, глядя на быстрые пальцы инвалида, играющего прадедушкин вальс. Потом тоже кладу деньги в его коробку и говорю: «Спасибо тебе, дед за Победу». С незнакомого морщинистого лица смотрят на меня серьёзные глаза Алексея Дубинина.
Из энциклопедического справочника:
В ходе Маньчжурской операции, включая высадку на Южном Сахалине и Курильских островах, осуществлённую в период с 18 августа по 5 сентября, советские войска, по официальным данным, потеряли 12 031 убитыми и пропавшими без вести, 24 425 ранеными и больными.
