Денис Яковлев (г. Санкт-Петербург)

Случайная встреча

   Как-то раз пошёл я на мотокружок. По привычке рано выходить из дома я оказался в нужном месте за час до занятий. Дверь закрыта. Что делать? Кружок этот в бывшем городском Дворце Пионеров, ныне Дворце Творчества Юных. А там, за главным корпусом, есть небольшой сад, куда я и направился. Чтобы скоротать время, я стал «наворачивать круги» по залитым солнцем аллеям. А по одной никак не пройти – там старушка какая-то голубей кормит. Птиц около неё – тьма. С рук у неё едят. Разговаривает она с ними, благодарит за что-то... Только я не понял, за что. Странная какая-то старушка... И одета странно. Платок какой-то драный на голове у нее. На ногах носки шерстяные и туфли стоптанные, в носки треники синие заправлены. Пальто потертое, от солнца выгоревшее, явно большего размера, чем нужно. Я остановился, хотел назад повернуть. А старушка на меня смотрит и говорит:
   — Мальчик, можно я тебе стихи почитаю?
   И, не дожидаясь ответа, принялась читать. И читает и читает, читает и читает... Ну, думаю, попал... А уйти-то неудобно! А она что-то про Ленинград, про блокаду, что есть очень хотелось, что один сухарь на весь день, что мама обои варила, а потом у них у всех животы болели, и что мама её книжки в буржуйке жгла и плакала, и что письма с фронта ждали, а его всё не было, а что им значок с ласточкой какой-то раненый сделал, а потом и письмо пришло, что вот она теперь и птиц-то в память о том письме и об отце кормит. А потом о том, что госпиталь на Суворовском разбомбили...
   — Какой госпиталь на Суворовском? - спрашиваю я.
   — Да вот, около Смольного-то. Знаешь?
   Ещё бы я не знал! Я на него каждый день из окна смотрю!
   — Так мы с мамой жили там во время блокады, - продолжает она. - Мама санитаркой была. А вот садик-то знаешь между домами? У нас там огород был. Только поесть мы с него ничего не успели, бомба в него попала. Ямища такая огромная была! А уж в сам-то госпиталь когда попало, что было! Пожар там начался, так раненые из окон выпрыгивали, чтобы не сгореть. Горящие матрасы санитарки из окон выкидывали... Ох, и страху мы тогда натерпелись!
   Стою я, слушаю её, а сам не знаю, что делать. Мне и послушать хочется, и на кружок уже бежать надо... А старушка будто мои мысли прочитала:
   — Ты прости меня, мальчик, говорит. Иди по своим делам, заболтала я тебя совсем. Иди.
   Пошёл я на свой мотокружок, откатался. А по пути домой прошёл мимо того дома, о котором старушка говорила. Там памятная доска, а на ней слова выбиты: «Светлой памяти раненых, больных и медицинского персонала эвакогоспиталя, трагически погибших в этом здании           3 сентября 1941 года во время налета вражеской авиации».